|
Елена Васильева-Ленина
Казнь
Постой, ещё минуту подожди!
Ведь этот день не выстрадать мне снова.
Душа затрепетала, не готова
Исторгнуться из замершей груди.
Внутри ещё трепещется мой пульс
И бешено колотится от страха,
Заходится и стонет. Я боюсь!
А в шаге от меня чернеет плаха.
Последнее касание щекой
К смолёной и кровавой древесине.
Один удар – и плоть моя остынет,
В могиле обретёт она покой.
А дух мой устремится в облака,
Когда топор опустится на шею.
Не дрогнет твоя крепкая рука,
Не сделает мой путь она длиннее?
За гранью неизбежной впереди
Неведомое ждёт, неодолимо.
Так жизнь была прекрасна и любима!..
Прошу тебя, палач, не подведи!
Ещё я вижу солнечный рассвет.
Мне хватит ли мгновенья с ним проститься?!
Я должен умереть во цвете лет.
Могу ли уходить не торопиться?..
Завязывать глаза мне не спеши,
Позволь ещё хоть раз взглянуть на небо.
Там вечный мой приют. Остаться мне бы
В живом единстве тела и души…
Я впитываю грудью этот миг
И утоляю воздухом свой голод.
Сдержу ли я тоски невольный крик,
Почувствовав железа мёртвый холод?
Я к тем, кто не успел ещё простить,
С последнею мольбою обращаюсь
И с мукой на колени опускаюсь.
Готов, палач, ты кровь мою пролить?
Прими, Господь, страдальца своего!
Я только твой отныне и навеки.
Совпал с ударом сердца моего
Взмах топора... и тьма покрыла веки...
Сэр Томас Мор
Признайтесь, сэр, ужели эти муки
Ещё вам пресыщения не дали?
Страдают ваши дети от разлуки,
Жена рыдает в скорби и печали
И шлёт за несговорчивость укор,
Сэр Томас Мор.
Темница ваша мрачна и уныла,
А дома ждёт камин, бедро барашка,
Семья большая... Господи, как мило!
Вы здесь один, болеете, вам тяжко...
И будет суд безжалостен и скор,
Сэр Томас Мор.
Неужто вам, милорд, земля постыла,
И с нею вы торопитесь расстаться?
А чтобы вас избавить от могилы,
Достаточно всего лишь расписаться –
Чернилами, не кровью. Что за спор,
Сэр Томас Мор?!
Король наш, господин и повелитель,
Дарует вам любовь и снисхожденье.
Какой ещё прославленный властитель
У подданного спросит соглашенья?
Перо возьмите, это не позор,
Сэр Томас Мор!
Вы принципы свои нам доказали.
Утрачены иллюзии и воля!
Несчастных вы нередко осуждали,
Сурово обрекая их на боли,
И сами посылали на костёр,
Сэр Томас Мор.
Вы с ересью жестоко обращались,
Не зная сострадания. Бесспорно,
Вы разумом и духом отличались.
Сегодня вы молчите так упорно!
Желаете продолжить разговор,
Сэр Томас Мор?
Другим вы не прощали прегрешенья,
И к собственной судьбе вы непреклонны.
Судейские утратили терпенье,
Для них не Богом писаны законы.
Уже готов ваш смертный приговор,
Сэр Томас Мор!
Июльский день. Но пасмурное лето
Дождём до эшафота провожает.
Над Темзой соловьи пропели где-то.
А жизнь водой сквозь пальцы вытекает.
Палач занес над вами свой топор,
Сэр Томас Мор...
Звёздная ночь
Раскололась на части, рассыпав осколки по тучам,
Эта звёздная ночь с одиноким торшером луны,
Наплескала мерцающих брызг по заоблачным кручам,
Завихрения их перламутровых бликов полны.
Эта звёздная ночь, точно птица, парит на просторе,
Задержалась на время, чудесным виденьем маня,
Засмотрелась, как в зеркало, в тёмное, тихое море
И над гладью его пролетела, струною звеня.
Из невидимых скрипок скользнула мелодия света,
Задрожала, коснулась, пронзила белесым мечом,
Одинокая ночь гулким ливнем проплакала где-то
И вспорхнула с земли, рассечённая первым лучом.
В голубом переливе угасли алмазные искры,
Бледно лунный фонарь растворяется, будто мираж.
Синекрылая птица исчезла бесшумно и быстро.
Только лёгкая дымка туманила сонный пейзаж.
Закат в ладонях
Ясный день, угасающий на небосклоне,–
Лишь минута. За ней подбирается тьма.
Я пытаюсь вложить тебе солнце в ладони,
Но мне кажется, будто схожу я с ума.
Этот свет проникает в ночные объятья,
Он ложится кровавыми ранами туч,
И мне чудится, что не успею узнать я,
Как разрежет туманы сверкающий луч.
Будет тёмная ночь нескончаемо долгой.
Упадёт, точно ястреб, рождённый во мгле,
Не коснувшись крылами поверхности волглой,
Пронесётся бесшумно по сонной земле.
Распахнётся навстречу лиловой равнине,
Растечётся, заплещется ширью морской.
Холодна бесконечная ночь на чужбине,
Вечный странник, живущий в душе непокой.
За минуту до сумерек я исчезаю,
Испаряюсь, как дымка в закатном огне.
Размыкается круг. Я опять улетаю.
Только небо заплачет дождём обо мне.
Будет день. Заиграет симфония света
И гармонию снов растревожит, звеня.
Может, ты загрустишь, не заметив рассвета
Неостывшего солнца в руках у меня.
|
