|
Светлана Писагина
Наследники Победы
Мы заспорили случайно. Сидя за
праздничным первомайским столом. Человек он был уважаемый, по характеру –
кремень. Никогда от него не было слышно жалоб. Он гордился, что прыгал с
парашютом, служил сразу после войны – в 1946 – 1949-ом. Шёл 2005-й –
шестидесятый юбилейный… По телевидению в минуты нашего застолья показывали
репортажи о подготовке Парада.
Он долго смотрел на экран, покачал
головой и, повернувшись ко мне, сказал:
– Вот ведь люди были – не чета
нынешним: столько пережили, сидели на голодных пайках, а после такого ещё и
страну подняли! – в голосе звучало неприкрытое восхищение. – А теперь… – тут же
немного раздражённо проговорил пожилой собеседник. – Ну чего ты так смотришь? –
удивлённо добавил он. – Разве я не прав?!
– Прав, конечно, – с готовностью
подтвердила я, стараясь говорить спокойно: внутри ворохнулось что-то неприятное,
почти обида. – Да не совсем! – улыбнулась сразу же я.
– Как это?! – он, искренне
недоумевая, во все глаза уставился на меня.
– Очень просто, – засмеялась я в
ответ и тут же спросила: – Ты не договорил – а теперь… – что?!
– Что-что, – хмурясь всё больше,
недовольно произнёс мой визави. – Каждый сам за себя, и всё бесполезно! Не
можете вы сейчас уже ничего!
- То есть? – теперь я, в свою
очередь, не совсем поняла, что он имел в виду.
– Ну вот скажи: смогут сейчас так,
если что, а? – он закашлялся, было видно – взволнован.
– Да, конечно, – спокойно, как о
чём-то само собой разумеющемся, ответила я. – А почему нет?
– Да потому, что трудностей вы не
видели, живёте на всём готовом!
– Правильно, – согласилась я. – Но
ты не забывай, пожалуйста, что не только вы воевали.
Он не понял:
– А кто ещё?!
– Сейчас тоже есть ветераны… Не
только вы сумели выстоять тогда в таких обстоятельствах!
– А-а-а, вон ты о чём, – как-то
облегчённо сразу ответил он. – Да ерунда это всё, глупость ваша собственная, и
больше ничего! – добавил уверенно.
– Ты уверен в этом, да?! – немного
растерялась я. Не ожидала такого ответа.
– Само собой, – кивнул он. – Да ты
что так посмурнела-то?! – обеспокоенно посмотрел он на меня.
– Ничего, всё нормально, –
приобняла я его за плечи. – Давай за то, чтобы у нас всё хорошо было, за тебя –
ты ведь у нас один такой – самый-самый замечательный! – мне не хватило слов, я
просто обняла его, почти повиснув на шее, словно маленький ребёнок…
– Да отпусти, тяжело ж, упаду
сейчас! – проворчал он негромко, но весьма довольно. – Подлиза ты!
– Ага! – виновато покрутила я
головой.
Целый день мы провели вместе –
приехала я, конечно, даже не на выходные, но в этот, первомайский, таскалась по
пятам за ним – потому что соскучилась очень. А после застолья вышли к
свежевспаханной земле, он спросил:
– Опять филонить будешь или
поможешь?
– Да помогу, разумеется, ты чего? –
улыбнулась я.
– Ты ж не любишь! – пристально
взглянул на меня.
– Дак я ж не одна – с тобой вместе,
– парировала я.
Он засмеялся. Усмехнулся: – Палец в
рот тебе не клади! Чего уж… ладно, пошли, сегодня у нас выходной, Стрелу кормить
будешь – поди, забыла совсем?
– Не-е-е, – по-настоящему
испугавшись, я даже отошла от него шага на четыре. Статная рыжая кобылка могла
легко и укусить, ежели чего… давно я не общалась с ней. Но раньше, когда я здесь
жила, она вела себя вполне прилично. Но это раньше – три года, как-никак…
– Эх, ты… а говоришь – можете! –
насмешливо глянул старик.
– Ладно, идём, – решилась я.
В конюшне стоял пряный сенной
аромат, сдобренный запахом конского пота. Я основательно подзабыла это. Но ведь
впереди почти три месяца, успею и сенокосную пору вспомнить…
Вопреки ожиданиям, Стрела повела
себя спокойно – не сразу, конечно, но хлеб взяла с моей ладони мягко, как
всегда, – хозяину не пришлось вмешиваться. Уже прогресс! Начиналась пора
«живительного весеннего отдыха» в усадьбе, где я жила почти половину своей жизни
– с полугода до пятнадцати лет. А до праздника Победы оставалось всего восемь
дней… И пожилой собеседник был моим родным дедом.
|
