Нина БРОВЕР
Лист слушал Паганини
Маг Паганини заиграл,
А зрители глаза
закрыли...
Звук был похож на солнца
луч,
Про слухи сразу все
забыли.
Вот через несколько
минут
В трубу вдруг скрипка
превратилась –
Красивый, сильный тембр
её
Услышал Лист, но что
случилось:
Один и тот же человек
Стоял на сцене без
оркестра,
Труба исчезла, и свирель
Уже поёт в руках
Маэстро,
Но вот умолкла и
свирель,
И арфы звук пленяет
душу...
«Секрета мне не
разгадать,–
Подумал, продолжая слушать
Игру Николо, Ференц
Лист. –
Я подражать ему не буду,
Он Гений и Большой
Артист,
Игры Маэстро не забуду!
А должен я рояль
заставить
Ещё волшебней заиграть,
Нет, копий делать я не
стану,
Но буду способы искать:
Рояль богат палитрой
красок,
В оркестр его я превращу
Найду звучание другое,
Динамику обогащу!»
Так думал Лист, а
скрипка пела,
Рыдала, за душу брала,
Слова внезапно говорила
И на борьбу народ звала!
Звук бил в глаза, как
будто солнца
Лучи проникли в тёмный
зал!
«Я превзойду тебя,
Маэстро!» –
В восторге Ференц
прошептал...
Горькое скерцо
(Из истории любви
Людвига ван Бетховена и Джульетты Гвиччарди)
«Сударыня! Когда я вас
любил,
Вы предпочли, увы, меня
другому,
Вас видеть нынче свыше
моих сил,
Заметена навек тропинка
к дому...
Пусть я измученный
сегодня и больной,
Былая грусть опять
пронзает сердце,
Но вы меня простите, я –
живой!
Невыносимо, право, ваше
скерцо!
Пути назад давно
оборвались,
Души не рвите струны!
Уходите...
Ну для чего так поздно
вы нашлись?
Да, эти ноты... Их с
собой возьмите...
Сей опус вам тогда я
посвятил,
Когда один из рая
уходил...»
Она брела как тень...
Через два дня
Её нашли замёрзшей у
забора,
Господь сумел несчастную
понять
И спас от разоренья и
позора.
Джульетта замерзала и к
груди
Сонату, улыбаясь,
прижимала,
Шепча: «Мы скоро
встретимся... Прости».
С любимым, уходя, навек
прощалась...
Душа безмолвно в небо
вознеслась,
Мольба застыла в
преданных глазах,
И скорбным скерцо в
вечность пролилась
Любви нетленной горькая
слеза...
Флейта пана
Дриопа бросила в лесу
младенца... Боже!
Копыта-ножки, на челе
его – рога!
За что же испытание
такое?
За что, судьба, ты так к
нему строга?
Малыш остался жив.
Гермес малютку
Забрал. А время птицею
летит –
Неведомые чувства не на
шутку
Штормят, и час любви,
как рок, спешит!
Бог пастухов, играя на
свирели,
Лесной народ частенько
собирал –
Попеть, потанцевать,
повеселиться,
Как музыкант себе он
цену знал!
Пан обладал магическою
силой:
Мог страшный сон на
путников наслать,
Никто не смел шуметь и
веселиться,
Когда, уставший, он ложился
спать...
Сиринга была гордой и
прекрасной,
С холодным сердцем,
словно изо льда,
Ответных чувств
охотницы-красотки
Никто не добивался
никогда...
Но Пан влюблён, душа его
трепещет,
Поёт, ликует и зовёт
летать!
Как о своей любви
сказать Сиринге,
Да так, чтобы её не
испугать?
Но вот однажды леса Бог
решился
О нежных чувствах нимфе
рассказать,
Но дева же, увидев его
рядом,
Через кусты пустилась
прочь бежать
К реке... Но ведь она
Богиня леса,
И для неё губительна
вода!
А рядом стук копыт уж
слышен «беса»,
Что ж, значит, смерть
близка – пришла беда!
Внял дух реки мольбам
несчастной нимфы –
В тростник её прибрежный
превратил,
А ветер, пролетев со
свистом мимо,
Движением тотчас же
оживил.
От горя стебель гибкий
Пан срезает,
Чтоб сделать самый
лучший инструмент,
Как он несчастен –
только небо знает,
Дождем из слёз
пролившись в тот момент...
Сиринги флейта голосом
запела –
И нежностью зашелестела
вдруг,
Как будто что-то
вымолвить хотела,
И солнцем озарился мир
вокруг...
Да, Пану флейта стала
утешеньем,
В ней он увековечен
навсегда,
Мы ж слушаем её с
благоговеньем,
Легенду вспоминая
иногда.
|